Если вы воспитываете сына, обязательно почитайте. Сегодня мы узнали, что Хью Хефнер скончался. И я бы хотел поговорить с вами о том, почему раньше в природе наблюдались мужчины – давайте без приставки «настоящие», в пень эти пошлости из программы «Давай поженимся», просто мужчины. А сейчас их наблюдается мало. И есть риск потерять мальчиков, мужчин, вовсе. Причем тут Хью Хефнер, и что вообще происходит, давайте подумаем вместе.
Я закончил школу в 1987 году. Это были старые добрые (хотя местами и недобрые) времена, кто бы знал тогда, что этим временам осталось недолго. Я прилежно учился, но к концу школы слетел с катушек. Связался с какими-то студентами. Студенты пели всю ночь матерные песни, сажали девушек на колени, ходили к заводу воровать радиодетали (меня ставили на шухер), а потом паяли из них потрясающие вещи. После бессонных ночей идти к первому уроку было странно, я стал прогуливать, дерзить учителям и бравировать своей искушенностью среди сверстников. Поразительно, но учителя чуть ли не с радостью восприняли эту перемену во мне. Ну то есть им надо было «реагировать», они «реагировали», но на их лицах было написано, «наконец-то этот задрот начинает напоминать что-то настоящее».
В 1995 году в России появился Плейбой, я увидел эту новость по ТВ, и подумал – «я должен там оказаться». Я купил первый номер, нашел телефон, и позвонил. Меня перевели на Рэма Петрова, шеф-редактора, я жалко блеял, потому что предложить мне было нечего, но Рэм дал мне шанс «написать, о чем хочу», я написал о придурках, которые ищут клады, текст напечатали, заплатили триллиард денег, и до 2000 года я с неистовым удовольствием писал для русского Плейбоя. Героями моих публикаций были грязные мужики с горящими глазами, они водили танк, шлифовали обшивку корабля «Буран», тролили покупателей секс-шопов, это была галерея типажей 90-х, вечно молодых, вечно пьяных, мат на языке, креатив в голове.
Потом судьба меня развела с «Плейбоем», я погрузился в бескомпромиссную такую экономическую журналистику, еще и отраслевую, маржинальность, регуляторные правила, эластичность рынка, но к 2009 году заскучал, решил вернуться в колумнистику, но обнаружил, что писать прежнее и негде, и некому. Типажи, столь любимые мной всего 10 лет до того, начисто исчезли.
Вместе с типажами исчезли и медиа, печатающие истории о людях мужского пола. Плейбой остался, но он превратился в издание для мальчиков, которые хотят немного пошалить, пока мама не видит. Что же случилось за 10 лет?
- благосостояние среднего класса выросло. «Керамогранита целая Газель», как с восторгом рассказывал о ремонте в ипотечной квартире один наш коллега. Кредитные авто радовали плавностью хода. Стало ради чего жить. Стало так хорошо, что – страшно как-то повредить своему физическому телу риском или вредной привычкой. Отсюда ЗОЖ, микроклизмы соком алоэ, и мастурбация в стерильных перчатках вместо загула.
- женщины осмотрелись, и принялись за занятия, которые прежде считались прерогативой мужчин. Неожиданно оказалось, что у них многое получается лучше. Мужчины, кто с перепугу и под воздействием натиска, а чаще – с удовольствием, стали уступать лидерство.
- в стране возобладал курс на стабильность. В моду вошли тишина, уравновешенность и мягкость характера. Бунтарям тут не место. Инициатива приветствуется, но под надзором околоточных жандармов. Детские психологи сосредоточились на «синдроме рассеянного внимания», под которым понимается просто-напросто естественное поведение детей: если ребенку скучно, он встает и уходит. Школы, психологи, а вместе с ними и родители принялись отрубать у мальчиков (кто ж еще хулиганит) подвижность, озорство, дерзость, и вообще всякое проявление живости. Реклама, как правило, четко фиксирует фигуру «героя времени» - рекламщикам надо продавать товар, эфирное время дорого, ставка велика, и уж если они выбирают образ типического гражданина – он верен. Жалкий, умирающий от простуды, простак, невежа, рохля – таковы в наших роликах мужчины. «Мне соплевытерин, простудопрогонин и жаропонижин». «Мы поедем в отпуск, и квартиру отремонтируем! Возьмем кредит! И отныне решения буду принимать я!» (топает ножкой). «Потому что он мужчина», саркастически поясняет дед на лавке. Реклама не формирует эти образы. Она фиксирует реальность.
Мужчина-2017, сказать по правде, ужасен. Рыхлый, даже если накачанный. Стандартно ухоженный. Робкий взгляд ползает у тебя по ногам – говоря с тобой, он не решается посмотреть тебе в глаза. Что самое омерзительное, не имея моральной силы высказать в лицо свою вражду и свои претензии, он, не стирая с лица вечной полуулыбки, никогда не повышая голоса и не ломая мягких своих интонаций, гадит исподтишка. Гадит самыми изощренными способами. Искусство многоходовочек, хитрых подстав, сплетен и доносов, искусство слабых, возведено в ранг добродетели, а обладающие им считаются носителями недюжинного ума.
А что же мальчики, что же дети? Мальчики загнаны в угол. Они не могут опереться на пример отца – у многих нет отцов, а у кого есть, лучше бы и не было. Они понимают, что здесь что-то не так. Именно на этой почве, на почве глубочайшего цугцванга расцвел Синий Кит.
Но кто им объяснит, что именно не так? Я включаю ТВ. В очередном ток-шоу визжащие мужчинки, перебивающие друг друга – так некогда вели себя женщины из низов, торговки на рынке. На ю-тьюбе андрогин с голосом придушенного лосося объясняет, как надо проходить очередную игру, а девочки жгут, матерятся и всячески показывают, кто тут хозяин мира. Пресловутые книжки о пионерах-героях дурно написаны и оторваны даже от того времени, когда они создавались. Новых героев нет. Кинематограф пытается их создать, но что футболисты, корчащиеся в припадке нестерпимой боли на зеленом ковре, что наши новые актеры – кажется, они заплачут, если их ткнуть булавкой.
В основе всего я вижу пресловутое юзабилити, среду, которая не оказывает тебе сопротивления. Хью Хефнер чувствовал эту угрозу. Его Плейбой публиковал сложные тексты, как бы провоцируя читателя на преодоление. Даже в русском Плейбое, хотя это клон, появившийся в пору заката – от меня не требовалось в текстах простоты и бесконфликтности. Ясности этой гребаной не требовалось, однозначности. Непонятно, кто прав, кто виноват - и хорошо! Никакого тебе юзабилити. Ладно, ты не ходишь по горным тропам и не прыгаешь с парашютом, но тут у тебя точно не будет легкого чтения. Стань героем хотя бы как читатель, ботан ты этакий.
Но теперь бессмысленна и эта уловка. Дело Хью Хефнера умерло раньше него. С его смертью мы ставим точку в попытках сохранить мужчину как ценность для человеческой популяции, и задаем вопрос, что будет дальше. Успехи медицины могут обустроить все лучшим образом. Непорочное зачатие, планирование пола, клонирование и массовые кастрации на День защитника отечества позволят человечеству размножаться, не испытывая гендерных трудностей. Сомневающихся пожрут очередной Синий Кит и расширяющие сознание вещества.