Floria писал(а): И, к слову, я предполагала, что у них вегетарианство было, но чтобы на протяжении более тысячелетия ...
А вот большинство русских мужиков в проклятое царское прошлое были вегетарианцами поневоле: в одном из армейских отчётов начала XX века сообщалось, что более половины рекрутов впервые попробовали мясо лишь после их призыва на действительную военную службу в состав русской императорской армии.
Да и казаки мясо ели преимущественно в зимний мясоед (от Рождества и до конца масленичной недели).
В этот период они резали бычков и свиней, мясо которых во время рождественских морозов можно было хранить на чердаке.
А в период летних полевых работ, когда не было постных дней, резали вывозившихся ими на полевые станы гусочек, уточек либо курочек - чтобы сварить своему семейству на раз поесть лапши с гусиным (утиным, куриным) потрохом.
Floria писал(а):Интересно показалось, хотя и Познера я не очень... и привирает он местами, когда пишет, что Леонардо вообще никогда скульптуры не делал...
Да он это писал, видимо, когда у него не было возможности в интернет заглянуть. Тем более, что тех бюстов, которые в первой половине своей жизни Леонардо всё же делал, до нашего времени не дошло ни одного. А его семиметровый конь мог бы дойти, если бы его готовую глиняную модель успели бы отформовать и отлить из бронзы до нашествия галлов, солдаты которых и уничтожили глиняную модель коня. Благо, что уже в XX веке нашлись спонсоры, оплатившие воплощение идеи Леонардо в металле.
А вот с просмотром портрета Моны Лизы Познеру (по его словам) повезло. Я видел этот портрет в куда худших условиях. Поэтому особого восторга не испытал.
А было это летом то ли 1973, то ли 1974 года (за давностью лет уже точно и не скажу)... Везли тогда портрет из Токио, где он экспонировался некоторое время, в Лувр. А министр культуры СССР Фурцева уломала французов и раскрутила их ещё на одну экспозицию по пути следования - в СССР.
Портрет перевозили в специальном бронированном футляре за двойным бронестеклом. И для его экспонирования в Москве выделили отдельный зал в московском художественном музее имени А.С. Пушкина. Торцовая стена зала была задрапирована тёмно-красным бархатом, а на его фоне разместили бронефутляр с портретом работы Леонардо.
Я тогда служил в военной службе в получасе езды на электричке от Ярославского вокзала. И решил в ближайший выходной день посетить музей с целью знакомства с портретом работы гранд-мастера Леонардо. Было хоть и прохладное, но солнечное утро. В надежде на то, что со временем солнце прогреет воздух до комфортной температуры, я не стал одевать пиджак и отправился в одной лишь рубашке. И сильно об этом пожалел, когда пришлось стоять в очереди, обвившейся вокруг здания музея, около четырёх часов.
Зато за это время я наслушался от москвичей, знающих толк в искусстве, разных историй о жизни и творчестве Леонардо и о его экспериментах, которые не всегда шли на пользу его работам, отдельные из которых из-за этого дошли до нас в весьма плачевном состоянии (например, известная фреска "Тайная вечеря" в трапезной монастыря Санта-Мария-делла-Грацие в Милане).
В общем, к концу стояния на улице у меня (и, видимо, не только у меня) от холода уже плыли цветные круги перед глазами. При входе в зал со всех нас брали в кассе по ЦЕЛОМУ РУБЛЮ (тогда как вход в сам музей тогда оценивался копеек в 20). Словом, сколько "людьёв" прошли за дни экспонирования портрета Моны Лизы через этот зал, столько и рублёв получило с них Министерство культуры СССР.
Слева и справа от портрета стояли два милиционера и подгоняли публику, пытавшуюся замедлить шаг, фразами "Проходите! Проходите!". Двойное бронестекло к тому же давало двойные блики.
Поэтому общие черты Моны разглядеть было можно, а вот какие-то трещинки и образуемую ими вуаль уловить не представлялось возможным. Тем более, что подойти к работе гранд-мастера поближе было нельзя, так как спереди (метрах в трёх-четырёх от сейфа с портретом) стояли переносные стойки с натянутыми между ними цепочками, обтянутыми также красным бархатом. Так что лично мне от портрета Моны Лизы удалось получить лишь общее впечатление. И не более того. Осознание того, что удалось увидеть, быть может, самую известную и практически бесценную картину в мире, у меня было. Но какого-то особого восторга от этого я тогда не испытал.
В день «Джоконду» смотрели по 4 600 человек. 400 человек в час. 9 секунд на человека. Российская оборонная промышленность изготовила «музейное изделие»: кабину-витрину для «Джоконды».
Министр культуры Екатерина Фурцева лично поблагодарила министра среднего машиностроения за то, что завод «Молния» блестяще справился с заданием. Джоконда была спрятана за стеклянную витрину, которая отсвечивала от непрофессионально выполненного освещения. Это было настоящее издевательство над теми, кто отстояв такую очередь, утомленный, был готов, наконец, прикоснуться к прекрасному.
Министр внутренних дел Щелоков объявил личную благодарность милиционерам Афонькину и Аверюшкину, охранявшим шедевр Леонардо в зале. Москва была последним пунктом маршрута всемирных гастролей «Джоконды»: с тех пор она из Лувра больше никуда не выезжала.
Подозреваю, что на такой мякине не получилось бы провести даже самого тупого из русских дипломатов того времени.
